Лучше, чем швейцарский оригинал: про исключительную репутацию советского часового дела
Летопись часового дела нашей страны богата интересными фактами и событиями, и, наверное, нет другой такой страны, где часы отражают в столь большой степени её социальную и политическую историю – речь, конечно же, о часах советского периода.
Много было всякого, но что особенно интересно, и чем безоговорочно можно гордиться, так это признанными успехами инженеров в деле совершенствования продукции западной часовой индустрии: промышленный и эстетический заказ требовал практичности и надёжности, так что заводы СССР обеспечивали выпуск прочных часов, которые не назовешь сложными или элегантными в «швейцарском» понимании – это были часы, зачастую воплощавшие усовершенствованные советскими конструкторами швейцарские технологии. Окунёмся в историю, приведём примеры.
В дореволюционной, царской России часы были редкостью, небольшие российские мастерские импортировали детали и механизмы швейцарских и немецких производителей, а затем разрабатывали корпус для завершения часов. Накануне 1917-го в России самыми известными были швейцарские часовщики Павел Буре из Ле-Локля и Генри Мозер из Шаффхаузена. В годы после Октябрьской революции производство часов практически остановилось, поскольку в мастерских закончились детали швейцарского и немецкого производства – при этом спрос на часы, особенно для военных, был очень высок, и это понятно – в те годы часы являли собой высокотехнологичный продукт: без точного времени нельзя было управлять ни железной дорогой, ни армией, ни флотом…
К концу 1920-х годов часы стали настолько важным товаром, что большевики покупали их на международном рынке, расплачиваясь золотом; в 1927 году был издан декрет о национализации часовой промышленности, были предприняты усилия и по созданию собственной индустрии точной механики – для чего правительство Страны Советов в 1930 году приобрело две американские компании, Dueber-Hampden Watch и Ansonia Clock. В известной степени такой подход – не тратить время на создание с нуля, а купить (как и добыть при помощи разведки или конфисковать) был довольно типичным для решения большого количества стоявших перед страной индустриальных задач. Заметьте, в 1930-е США сохраняли торговое эмбарго с нашей страной, но Dueber-Hampden была компанией-банкротом, на фабрике использовали устаревшее оборудование и технологии производства 19 века, так что никакой стратегической ценности или угрозы в такой сделке американцы не увидели. Фабрика Dueber-Hampden, всё оборудование и даже 20 сотрудников отправились в Россию на Первый государственный часовой завод, который все мы знаем как Первый московский часовой. Именно в его стенах когда-то выпускались самые популярные часы советской эпохи – «Полёт». Этой марки были и мои первые часы, подарок родителей, кажется, на 12 лет.
До относительно недавнего времени серьезных коллекционеров советских часов было немного, цены даже на редкие экземпляры были низкими, но ситуация сильно изменилась, за последние 10 лет стоимость винтажных советских часов выросла в среднем в 5 раз.
Сотрудничество с «западом» в деле становления собственной часовой индустрии на этом не закончилось. В конце 1930-х годов советские часовщики наладили контакты с французской компанией Lip SA d'Horlogerie для производства механизмов мирового класса. Совместная работа продолжалась много лет, её плодами стали появившиеся в 1950-е несколько высококачественных калибров, которые советские инженеры впоследствии модифицировали и улучшали; Lip вы найдёте и в первых выпусках часов «Победа». В 1935 году Советский Союз начал закупать высококачественные часы Chronoflite у Jaeger-LeCoultre для оснащения кабин военных самолетов, согласно спецификации на циферблатах этих швейцарских хронографов хронометрической точности была нанесена маркировка на кириллице. Через несколько лет власти купили лицензию на собственное производство «хронофлайтов», советские инженеры модифицировали их, в том числе снабдили позолотой отдельные детали для уменьшения трения, чем значительно улучшили хронометрические показатели модели. В течение следующих трех десятилетий Первый московский и Челябинский часовые заводы продолжат выпускать целое семейство точных хронографов для самых разных сфер применений, «вдохновленных» дизайном Jaeger-LeCoultre, но только лучше.
С обострением «холодной войны» в 1950-х сотрудничество с недружественными странами стало довольно затруднительным, но спрос на часы не ослабевал. Для получения доступа к новым технологиям работала советская промышленная разведка, в том числе «добывала» она и чертежи конструкций часовых механизмов. По признанию историков советского часового дела, почти всегда, попав в руки к нашим инженерам, конструкции эти значительно улучшались, точность хода повышалась, сами механизмы становились более надёжными. Один из самых ярких примеров такой модификации – калибр Zenith, номер 135. Никто точно не может сообщить, каким образом чертежи этих часов оказались на Чистопольском заводе, но модифицированная версия сертифицированного COSC (Controle Officiel Suisse des Chronometres) хронометра от Zenith в скором времени явилась 1/7 части мира как «Волна». Правда, по хорошей традиции, не обошлось без модификаций: механизм получил три дополнительных рубина, секундная стрелка переместилась в центральное положение, размер балансового колеса был увеличен. Итог – и без того точные часы стали ещё точнее.
В общем и целом, все советские технологические достижения были обусловлены промышленными потребностями и возможностью использования в военных целях. К 1960-м годам серийные наручные часы СССР использовали сложную защиту от ударов и спиральные пружины, которые швейцарцы всё ещё редко использовали даже в высококачественных часах. Любой инженер-конструктор подтвердит, что довольно легко заниматься проектированием сложных часов, но сделать часы донельзя простыми, при этом эффективными и надёжными – в этом советским мастерам в 1960-е не было равных.
Всегда, когда появлялась технология, подходящая для точности или надежности часов, и это не было усложнением ради усложнения, в СССР осваивали её быстрее, чем в Швейцарии.
